It • Оно
Edward Kaspbrak • Эдди Каспбрак-- --
14|40. человек. мамин_сынок, астматик, лузер ... или про что вы? jack dylan grazer|james ransone.
описание персонажа:
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Мама может, мама может все, что угодно.
Мама знает, мама знает, что может быть.Мама знает, что Эдди неизлечимо болен, чтобы хоть как-то существовать, ему нужно есть таблетки на завтрак, обед, ужин, и еще две по будильнику, и тогда у него есть некоторые шансы выжить. Но это, конечно, не точно.
Мама знает, что Эдди может подхватить тысячу и одну болячку, а все потому, что окружающий мир полон неизвестных опасностей, и надо принимать тысячу и две меры, чтобы их опередить, и тогда у него остается шанс. Но это тоже сомнительно.
Мама знает, что Эдди должен быть дома ровно в девять, самое позднее в десять, впрочем, какие чертовы десять, пусть лучше Эддичка сидит дома, не опускает ножки на пол и не лезет играть в какие-то активные игры.
[indent] это опасно
[indent] вредно
[indent] грязно
[indent] сомнительно
[indent] не рекомендуется волонтерами по эко-системе. … и любимой мамочкой.Мама знает, что Эдди — хороший мальчик, который связался с дурной компанией, потому что ничем другим нельзя объяснить, что он забывает звонить маме каждые пять минут, лучше чаще, и не целует маму каждый раз, когда приходит\уходит\завтракает\дышит. Это невнимательно. Что может случиться дальше: маньяки, убийцы, клоуны?!
• • •
Майра знает, что Эдди звонит ей каждые пять минут, а если не звонит, то близок конец света, он ее не любит, не ценит, забыл и занимается тем, что несомненно хочет либо изменить ей, либо сотворить какую-нибудь огромную глупость.
Майра знает, что Эдди не всегда понимает, что именно он хочет, но именно для этого у него есть Майрочка — свет и светоч его жизни, всегда способный помочь и подсказать. Нет, Эддичка, что за хуйня это твое собственное мнение, Эддичка, вынь и положь его подальше. А лучше выкинь.
Майра знает, что друзья Эдди — это определенно не то, что нужно ее мальчику. Ее мальчику нужна она, следить за дорогой, питанием, окружением, быть осторожным, аккуратным и не забывать пить свои таблетки.
Если бы они заполняли чек-лист по прохождению на схожесть с мамой, Майра выбила бы не меньше восьмидесяти процентов в лет, но, наверное, куда больше.
• • •
Эдди панически боится любой заразы. Нет, не Тозиера. Но любой другой. Та, которая в микробах, предметах, грязь, стеклах, поднятых с травы, черт знает сколько здесь лежащих осколков стекла, мы что, действительно порезали ими руки? !
любых бактерий. гермофобия - как смысл жизни.Эдди любит свою маму. Эдди порой мечтает сбежать до Канадской границы, нет, дальше, выйти в окно, переехать жить в Лондон, нет, да, не важно. Это немного сложно. Пиздец сложно, как сказал бы Ричард, впрочем нет, он бы ронял какие-то глупые шуточки и ничего по делу. Эдди любит свою маму, но выдохнул свободно в тот знаковый момент, когда она умерла.
Впрочем, женитьба — это немного не то, что позволяет ему полностью выйти из этого замкнутого круга. Ну. Что. же. Не важно. Абсолютно, категорически, не важно, и нет, объемы его девушки, жены, второго смысла жизни — не должны никого волновать.
Эдди владеет сервисом прокатов лимузинов, а еще некоторыми проблемами с уверенностью, решениями и здоровьем. Так получилось. Так. получается. А еще он труслив как незнамо кто, не хочет никогда больше слышать ни о каком Дерри и … почти убил Оно. А потом Оно
почтисовсемладно, давайте не об этом?убило его.
дополнение:
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
астматик • гермофоб • мальчик_который_ебнул_оно_и_выжил
*вообще нет, но. Во всем виноват балабол. Он должен мне речи.
✗ связь с вами:
✗ секретное слово:
✗ другие персонажи на проекте:
- ✗ -
Спотыкается на своём шагу, чувствуя себя так, будто у него разом вынесли все дыхание, которое у него было, разобрали на части, составляющие и кому-то продали, по дешевке, за долю секунды. Он сразу забывает как дышать. Это оказывается пародксально разным, вспоминать обо всем этом [это может даже и не твои воспоминания, ну] или же говорить - все равно больно, все равно, хочешь откатить и развернуть время вспять, порой, хочешь просто ничего не знать и не помнить, порой... Даже, если глубоко в душе уже знаешь, что ни за что, ни за какие богатства мира не отдашь эту историю, а при необходимости еще и будешь бороться до последнего.
Но, о господи, насколько же это различается. Воспринимается совсем иначе, когда его сшибает с ног и выбивает воздух вопрос - или это все оттого, что на самом деле это заклинание, невероятно сильное, Мерлин просто разучился различать магические всплески и тексты тайных заговоров.
Не хватает Гаюса, которого он почти не вспоминал уже много лет. Наставника, его наставника, всегда знающего как лучше поступить и, конечно, не справляющегося полностью, но все же пытающегося отгородить Мерлина от ошибок, которые тот совершал с завидной тягой - вперёд, к ошибкам, к глупостям в своей жизни, и до сих пор продолжает. невероятно как пережил их все. Не пережили все остальные.
Память бьет, окатывает новой ледяной водой раскаленной боли, а Мерлин пытается изобразить, что все в порядке. Этим можно уже начинать описывать его день — я проснулся и все было в порядке, вошел Артур, но все в полном порядке, я помню все — но все в полнейшем порядке. Он бы завалил этот экзамен, в вузе, в жизни, где угодно, наверняка, в чистую, особенно если бы его принимал Артур.
Или все дело в том, что перед ним сейяас Артур, что вопросы ему задаёт Артур, и никто другой? Дышать, надо просто дышать, а не мечтать никогда не существовать, не появляться, держаться одеревеневшими пальцами за стеллаж.
Артур, что с тобой стало? Ты умер у меня на руках. Ты стоишь сейчас напротив меня и спрашиваешь. Задаешь вопросы. Что ты хочешь услышать? Голоса а голове шепчут, перекликаются, Мерлин думает, что не слышал их вечность. Что это все он. Его собственные голоса.
Он поддается им на долю секунды и резко разворачивается, следуя какой-то там логике, указанию. Только лучше не становится. Ответов не появляется, а он так и не подобрал слова, пока держался еще в какой-то меж-зоне, в которой можно не смотреть на Артура — это дает отголосок «легче».
Только шёпот никуда не девается, нежно касается, и зоает рассказать. Он сам спросил, спрашивает. Он уйдёт после этого - но тв ведь и не сможешь с ним нормально общаться, дружить, он считает тебя идиотом, так пускай, почему бы не подхватывать первые места в этом соревновании, захватывать даже без огромной, никому не нужной армии, даже без магии. Зато потом он вспомнит. Вспомнит после такого: судьба, пророчество, вспомнит и сам зайдет ещё раз, запуская свежий воздух, вышибая его из Мерлина ещё раз. Это становится традицией двадцать первого века, уже можно её таковой считать?
Книги, - хочется сказать - книги - . Хочешь я подберу какую-нибудь куда более интересную книгу? Про приключения, про королей и подданных, магию и предательства, пророчества и предназначения. Куда более интересные, куда более настоящие. Или легенды о короле Артуре, такие, которые сложат спустя много веков, которые не имеют ничего общего с нами и в них куда проще поверить. Книги для твоей сестры, без жертвоприношений, проклятий, просто симпатичная старая книга с несуществующими заговорами и симпатичными иллюстрациями, это несложно. Это - несложно.
Он даже не думает, не заостряет внимание, что использует был, на котором заостряют внимание за него, использует это как "это не ты, кто-то еще, а у меня просто ряд глупых - настоящих - ассоциаций, которые тебе никак не нужны.
— Он умер у меня на руках, - он, кажется, подбирает самый плохой вариант, что можно было вспомнить что-то другое, не врать, но видеть его смерть иначе. Вспоминать не о смерти, сказать, что их дороги разошлись — тоже было бы полнейшей правдой. Ровно также как и признаться, что недавно они снова столкнулись, а он не смог связать и двух слов, сейчас, наверняка, срабатывает память. Но просто понимает, что ему самому надо это услышать. Чтобы... Мерлин сам не может ответить на вопрос " чтобы что", просто спотыкается об это надо и хочет. Хочет жалеть об этом потом ужасно долго.
— Ты сейчас подумаешь, что у меня травма, и поэтому я выгляжу таким законченным идиотом - да-да, это видно - но это не так, правда.
Тогда просто не было терапевтов как сейчас, тех, кто разбирает утрату близких, учит жить заново. Мерлин сомневается, что он бы пошёл, что в двадцать первом веке его бы не закрыли в псих.лечебнице. Кому он врет, он прожил достаточно, чтобы быть уверенным в обратном, расскажи он все. — Я не работал с врачами, — признается, потому что профориентация, потому что наверняка спросят или подумают, а… он почти готов говорить об этом сам, — ...нам, всем его на тот момент слишком не хватало и было не до этого. Но, правда. Все в порядке. Это случилось слишком давно.
Все не в порядке, совершенно. Это случилось слишком давно, слишком давно по любым меркам, но ощущается как вчера — особенно теперь, когда Артур стоит так, что протяни руку и коснешься. Узнаешь, что он настоящий. Он уже проверял — за него проверяли, но он все равно не рискнет. Не может быть уверенным, что сможет убрать ее сам. Руку.
— Я не знаю, что бы он обо мне подумал, встреть сейчас, - он жалеет, жалеет, но откуда-то знает, что не озвучь - жалел бы потом еще сильнее. Набирает дыхание и он все же успевает одернуть себя в последний момент. Я скрывал от него слишком важную для него вещь. — С оглядкой на последние события. Я сильно подвел его незадолго до смерти. Больно бьёт под дых понимание, что очень хотел бы знать. Что жалел бы об этом невероятно, но хотел. Что ему надо знать, это Н А Д О бьётся в голове раскаленной наковальней, пока губы сами складываются в продолжение и сами же вспоминают о том, что не стоит. Надо - и почти начать рассказывать, но нет, Мерлин, ты не посмеешь.
— Я не... , - спотыкается, неловко улыбается, искренне, — не буду грузить тебя своими воспоминаниями, поверь, - больно, - тебе это не нужно. — Не нужно, — повторяет Мерлин и напоминает себе дышать, дышит, снова дышит.
— Сейчас принесу книги для твоей сёстры, окей?
Слова паразиты современности отлично помогают с идеей восприятия, где все хорошо. Все хорошо. Самое главное об этом помнить. Мерлин пытается исчезнуть до того, как что-то случится. До того как его остановят.