[indent] PHOEBE HEYERDAHL ► HEY ARNOLD!
[indent] — ФИБИ ХЕЙЕРДАЛ фиби собирает себя из комплексов, состоит из них, ей не приходится делать ровным счетом ничего, чтобы начать ими дышать. спасибо, пожалуйста. класс. в пять лет, конечно, проще. в пять — ей кажется, что за умными людьми будущее, нельзя чего-то не добиться, она влетает в дошкольный, а затем и в школьный возраст: обгоняя школьную программу, схватывая все на лету, искренне этим интересуясь, искренне радуясь. она умная. в (раннем) подростковом возрасте она еще не смеется над переоцененностью мозгов и того, что внутри. хотя, на самом деле, в шестнадцать она уже не смеется. ••• фиби знает, главное в человеке не внешность. фиби знает, что если ее так заботит — это не конец света, это все можно исправить, от кривого прикуса до прически, очков (она не может заставить вставлять себе в глаза чертовы линзы, и проводит всего лишь огромное количество за рыданиями — с кем не бывает в ее возрасте, в самом деле). проблема в том, что это не произойдет по щелчку пальцев крестной феи. у фиби нет сил превратить себя в красавицу своими усилиями, ей проще выйти на олимпиаду по стране. фиби дышит в подушку и ей кажется, что эта лавина — слишком огромна для нее, она слишком мала, чтобы из под нее выбраться. она не может взяться ни за что. ей импульсивно, глупо, нужно, чтобы здесь и сейчас. заканчивая первый класс она, в самом деле, не думает, что ее будет угнетать то, что она умная. ей хочется быть дурочкой, которая не понимает. потому что понимание в ее случае ничем не помогает. и ее больше всего бесит то, как она врет в глаза близкой подруге, говоря, что это все неважное: ей кажется, хельга видит ее насквозь и однажды скажет “нет, ты слишком много пиздишь, не буду с тобой дружить”. ••• фиби читает, что именно такие девушки склонны к суицидам: когда внутри бушуют ураганы, а с виду те, кто покоряет вершины олимпа, и именно их зачастую находят с перерезанными венами или на краю петли, и все не могут понять, отчего. конечно, она не собирается делать ничего подобного, она думает: ее иррационально все устраивает. с оговорками, с небольшой лавиной из них, но это не пиздеж. в тихом омуте — … то, что происходит за закрытыми дверьми, там и остается — это отдельный мир, это ее собственная нарния, только шкаф, из которого она выходит, это целая комната и бескрайняя паутина интернета. она зарабатывает себе на утренний кофе, брендовые шмотки, поездку в оксфорд и платное образование в престижных вузах, как если бы ей нужно было это все. она делает это ни разу не ради денег. она толком и не так уж больше начинает тратить. где-то там, между расстегнутым лифчиком и приподнятой юбкой, она подбирает уверенность в себе, в которой так нуждается. иногда ей хочется, чтобы это все вышло за пределы толстых стен и закрытых дверей, чтобы кто-то заметил, хотя бы поговорил с ней об этом. чтобы она могла “выйти из шкафа” и искренне сказать, что ее устраивает ее жизнь сейчас, и что ей наплевать на итоговые оценки и светлое будущее. что светлое будущее и значимость науки, достижений глупо и переоценено. что светлое будущее — хуйня полная. только фиби проводит эту черту твердой рукой так, что по другую сторону нет места даже патаки. |
чем ему нравится эта хуйня — так это возможностью почувствовать себя лучше. вгоняет хуйню под ребра тогда, не потому что боится (схуяль), а чисто потому, что тот ему не понравился — эй, рожа у тебя не симпатичная, знаешь? лезет сейчас на бис, когда вспоминает, потому что перекрутить, сказать, эй, да вона истеричка — не сложно. и сейчас, подминая, выигрывая, охуевая с высоты своих высот, искренне недоумевает еще раз. еще раз, повторно, знакомо: чего он снова прется с иваном?
волк думает, что ну столько времени, это, конечно, по старой памяти.
волк думает, что ну врать себе — это, конечно, последнее дело. даже если памяти этой — и нет, от курева и то понятнее видится прошлое, будущее, настоящее. как олеся он, конечно, не танцует на проезжей части, мешая (добавляя интриги) вести тачку. но что-то вроде. но получше.он скалится, когда тот выебывается, но после красивой паузы просто поднимается, встает, лишь краем заехав ботинком. он бы не отказался от большего — но не для всех представление. он качает головой, дескать, не страшно, дескать, мальчик распереживался за проигрыш, и любопытствует, куда того понесет дальше.
и сивка не врет чужих ожиданий, прется еще, настолько безыскусно, что владислав (да нихуя) хохочет, скалится и качает, смеясь, головой. хватка у него неплоха, наглости хватает — но прется так тупо, как таран. волка с этого разводит сильнее. он ржет, а потом ухмыляется, когда тот такой пафосный и поставленно серьезный, делает пару шагов в сторону. убежденный, что его не пошлют. но хуй с тобой, золотая рыбка, конечно. по правде — ему интересно, сколько тот помнит, как много, когда пришло. от ножика или раньше? но это по правде. а так-то пускай первый бьет копытом — копытом же? хуя тот, конечно, изменился.
— мои приколы — мои приколы, — разводит руками и качает головой, дескать, ничего не могу обещать, и руки, и ножи, за кого ты меня принимаешь — еще и когти подключу.
тот так серьезно говорит еще, и сложно, пиздец сложновато не смеяться, конечно.
— я то не побоюсь в любом, но раз тебя так тянет в мое логово, — то кулаком в живот, а то давай просто поговорим. и самое смешное, что искренне. такие не особенно хороши во лжи, ну, как ас в таких вещах, он бы почувствовал. не чувствует, так что хуйня вопрос. он говорит это все, делая по шагу, по парочке навстречу. подталкивает и теснит того к стене, склоняясь под конец и завершает тише, знаково и красиво. — то, — хмыкает выразительно.
подходит читай как к девушке, которая хочет, но еще выебывается. сивка стоит с каким-то таким глупым лицом, что иначе — проблемно.
— ну, чекань шаг, как там тебя, — имен не запоминает. хотя, вранье, разузнал, конечно. евгений, а. разворачивается и ведет в свой гараж.