а их что, еще пишет кто?

//

эдди заходится, в возмущении, или где-то еще, набирает глубоко воздух, когда его дергают за ухо — и не находит слов. теряется, распадается и, закрыв глаза представляет как все горит, все горят, или что-то еще, он не знает. машинально подхватывается на ноги, и сразу становится выше; прикрывает ладонью свое ухо — и свое, уйди.

(ты не имеешь никакого чертова права на это)

эдди и не думает, что кто-то сердится. что фиц может или же что фицу стоило бы сердиться. он испытывает расписанную, растянутую тонкость неловкость, но не больше, и отнюдь не из-за того, что фица оторвали от дел (так ему и надо).

эдди чувствует, как в груди бушует море, что там разверзается огромный глубокий синий океан, который сейчас штормит, который разливается и растекается — слышит и видит, как пенные волны опадает. а потом щ е л к а е т. и он медленно, не подумайте, тихо, почти только спокойно, выдыхает.

кто из нас двоих выебывается
думает неслышно эдди,

"что тебе от меня надо"
что тебе от себя надо
что тебе
надо
надо
на-до.

— мне ничего, — он выделяет интонационно слово, но все равно получается блекло, и он это слышит, — не надо.

сдохни, — думает эдди, но получается даже не то, что бы искренне-не искренне. получается где-то под ребрами очень уставше.

море еще немного штормит. кипит, заходящимися, но идущими на убыль волнами. накатывает, а потом отлетают подальше, вот этими самыми «какое ты имеешь право сердиться». ненавижу. ненавижу. но нет желания даже ненавидеть. эд просто хочет подальше от кордовы, и никогда не вписываться в такой вариант своего будущего. он не подходит. они с этим городом друг другу не подходят. вот так просто и безвкусно. 

— пойдем отсюда.
учебный день закончился.
эдди впервые не хочется оставаться в школе дольше, чем полагается.
все удивительней и удивительней.

забраться с ногами на кровать и немного прорефлексировать произошедшее.
где-то, где не будет фица.