slavic mythology ∎ славянская мифология
snegurochka ∎ снегурочка

[алена михайлова]

основная информация
------------- ▲ - - - - - - ▼ -----------

мы так любим дешёвые драмы с их придуманными диалогами // инеем по губам радость застывает, в глазах холодных вязнет — замерзает. холодно ей. давно еще, снегурка повелась о берег ходить, сначала ждала, что вода примет, а потом по инерции, по привычке. так и повелось. если и затронуло что тогда в сердце, она не признает никогда вслух. но только дурная эта по глазам читать ее выучилась. ей ведь те даже видеть не нужно. у агаты осанка выверенная, балетная, сейчас говорят, другие еще молвят, спесивая, и не только осанку при том поминают. а в тех кварталах, где они сейчас живут, и иначе не постесняются, выскажутся. ей порой кажется, что она здесь задержалась, не весть зачем, и бессмысленно так, бесполезно. порой отчетливо складывается в морозных узорах, что ей и не так уж жить хочется — но прижимаясь лбом к ледяному стеклу что-то с этим делать самой нет ни сил, ни желания. снегурка иногда сомневается, живая ли она, в самом деле. может, показалось. без желаний жить нескладно, бессмысленно получается. а она уже давно ничего не хочет. и все еще не хочет. но только становится слишком громко. слишком ярко. смеяться перестань. я же знаю, неискренне, болезненно смеешься, дурная. они стоят друг друга, так подумать. только агата не смеется. улыбается по привычке часто, чем хуже, тем чаще — улыбка замерзшая, неискренняя.  у яры в глазах — солнце отражается. ей кажется, что та слепит, что она сейчас так просто возьмет и растает, ничего не останется. только врет яра все, не словами, но ощущениями мазаными обманывает, только внутри что-то осколками колется. а она все видит, бестолковая, бестолковая же, а понимает все, как никто прежде. агата это ненавидит. // иногда кажется, что лед можно растопить, но становится лишь хуже, но через какое-то болезненное хуже, проворачивая заледеневший нож под ребрами, повторяя мнимую филантропию, растворяясь в ночной жизни — они с ярой пытаются заткнуть какую-то пустоту с противоположных полюсов, одинаково плохо. и в чужом глазу сор всегда лучше виден, в своем — нет, отстань. // отстань, и без тебя тошно. отстань, глаза слепишь, безалаберная. шальная, бестолковая, неразумная (о, а кто разумен, агата, ты, что ли? нет таких. таких под этой крышей не проживает совсем). агата поджимает губы, улыбается своей привычной улыбкой, доброй — детям, заносчивой (нейтральной на самом-то деле, ее просто не заботит) остальным. но со стороны можно подумать, что у нее все хорошо, у всех бы так было. только лед в глазах не тает. не собирается вовсе. иногда ей думается, что она живет, как прежде — по инерции — морозов все переломал, оставил разбитой ледяной скульптурой, и непонятно вообще, чего с этим хоть кто-то возится (просто оставьте ее в покое) (отпускай меня на волю — один отпустил, а не надо было) (все равно все повторится, оно всегда повторяется, какой тогда смысл). иногда ей плевать. иногда яра добирается до чего-то снова и снова, и пробивается сквозь всю эту меланхолию плавящий огонь, эмоции. агата снова и снова проигрывает этот замкнутый круг, как по нотам. но почему-то на ее жизнь бестолковую кому-то не плевать. а потом отбивается безэмоциональное мне все равно. она в свою душу, сердце, больше никого не подпустит, хватило ей. благодарствуем. только больше так не надо. и без того всю душу вынуло, выкрутило ее всю — наизнанку. и это все равно почти со всеми ровное, но отчего тогда русалке она его выкрикивает и смерти желает     [indent]  [indent] (себе)

дополнительные сведения
---------------- ▲ - - - - - - ▼ ----------------

еще до революции фигурки снегурочки вешались на елку ^(с)

[связь с вами]	[другие персонажи]	[пришел по заявке]
rusalka и гаара знают (да все знают, простите, я перестану проебываться однажды)	naruto	ай дунно почему такую шикарную заявку она показала и не выложила

Пример игры

скрипят не то зубы, не то ветки старые, иссохшие — когда леший улыбается недобро, не по-дружбе так улыбаются, не по дружбе тем паче говорят про для отвода глаз. как будто ему требуется причина не приходить, когда не хотел. как будто знать не знают оба, что не хотел и не пришел. совесть сейчас не высовывается, даже не оттого, что причины не приходить были, но сожаление мимолетом пытается, недостаточно. совести ваня не нравится, не когда щерится подросток глупый, набравшийся глупого величия, самоуверенности паршивой.

— забыл ты, родной.
что не подчиняюсь я тебе. что не нужно мне для тебя появляться когда зовешь. спросить, как я посмел, забыл, не иначе.

язвительность ту даже не прячет из интонаций, но улыбается дружелюбно, заблудшие души да юные русалки за правду бы приняли, впрочем, последние все же поумнее. глупости чужой хватит это разглядеть, но глупости хватает на то, чтобы такое говорить на первую очередь. хочется не отвечать даже, не отчитывать, просто с обидой отзеркалить вопрос, зеркалом кривым, вернуть его с ядовитой участливостью, что ты мог бы —

так ли важно что. почувствовать и прийти, может. попросить участливо, нормально. но что это такое, в самом деле — на себя леший это замечание не переносит, конечно.

в глаза они привыкли такое говорить, и цапались раньше так же ярко, как мирились, было дело, молодое, сейчас от этого пыль осталась, в этой пыли ворочаются черви да только, ворошить останки — это дурное. леший сам помоложе был, шебутнее — не так уж давно, но кажется будто бы вся вечность прошла. не вернуть ничего уже, надо это кому-то как будто бы. в какой-то момент ссоры не стали тише, не стали аккуратнее, что это их навеянная аккуратность, не место ей в лесу. все так же и осталось почти, только мириться они перестали. и с тем, что происходит оно переплетается, шумит сухими злыми ветками.

— забываешь.

шумят ветки глухо и тревожно.
на душе не беспокойно, ни капли.

леший подходит шагом медленным, глухим, вроде бы обычным, но сам лес придает внушительности, дорисовывает черты мелкие да детали. хозяин он здесь.

— хозяин ты в, — своей клоаке.
— своих владениях.

забыл, наверное? молодое дело, глупое. ничего.

— не в моем лесу, чтобы я тебе отчитывался.

голос гремит, вершины деревьев своими скинувшими листву, сухими ветвями стремятся вверх, заслоняют небо, глушат весь свет, не оставляют иллюзию выхода, растирают в прах эти юношеские попытки играть в хозяйство здесь. леший сам себе проблемы вырывает, как некоторые ямы под собственные гробы копают — но кто из них это первым начал.

куда ты смеешь вообще вылезать вперед старших.

как добрался вообще с такой раной — плевать ему.

другого бы лес уже увел в топи, этого опасается все же. и сложно сказать по правде кого опасается. хозяин алябьев и впрямь в своих краях, не здесь, но и что-то может, дурно да глупо будет не признать очевидного. леший бы его в труху перемолол и плюнул на останки. но мерещится, порой, в сумраке и изредка, с болот притащившееся, не иначе, забота какая-то затесавшаяся. леший ее признавать не признает, гордый слишком. только лес за обоих знает. знает куда как лучше.

без хозяина в топях гниль шебутная не станет хуже, но и лучше тоже не станет. все будет по-другому, иначе. ни один из них не любит такие перемены. как ни один из них не умеет и никогда не умел в эти пиететы и гнилую вежливость. сейчас пытаются — и в вежливых соседей играть пытаются, когда сплюнуть от присутствия второго враз хочется, и уколоть словами побольнее пытаются. а может, просто глупые, глупый: дела, значит, пустячные? это у кого из нас в лесу дела пустячные. убирайся к себе, пока еще на своих двоих уйти можешь, ах, ведь да.